Рывком очнулся. Помер? Жив?
Йод. Порох. Керосин.
Гремит очередной разрыв,
Шатает равелин.
Частят удары за стеной.
Дрожит бетонный пол.
Соседу справа – упокой.
Холодный. Отошёл.
Бушлаты. Рваная гармонь.
В тяжёлой духоте
Мигает, мечется огонь
В чернильной темноте.
Братишка слева ещё жив,
Следит за огоньком.
Стопа – растрёпа сизых жил,
Другая – босиком.
А был целей второго дня.
Гангрена манит смерть…
Добро, не вижу, как меня
Обчикали на треть.
Добро – не помню лазарет:
Спирт, пропасть, мутный сон...
Удар. Гнусавый рикошет.
Отколотый бетон.
Сапёр – бока и голова
В заржавленных бинтах.
- Погода ясная, братва.
И наше дело – швах.
Красавец. Вылеплен, как бог.
Смеясь, ворча, грубя,
Он худо-бедно ещё мог
Передвигать себя...
Он потихоньку выползал
К оврагу за водой.
Сегодня, среди белых скал
Затих короткий бой.
- Там не водица, а компот
Из тола и кровья.
Боится немец моряков,
Долбает почём зря.
Стекают ручейки земли
В бетонную нору.
Три ночи ждали корабли -
Дождались немчуру!
Хана от носа до кормы:
Тяжёлым лупит, гад!
Над Севастополем дымы -
В полнеба сущий ад.
- Вчера закручено кольцо.
Попытки наши - зря!
Блестело бледное лицо
При свете фонаря.
- Не верю фрицам ни на гран:
Зовут, собаки, в плен…
Тяжёлый дух запревших ран,
Ожогов и гангрен.
Фонарь отчаянно коптил,
Вертела боль сверло…
- Братишки! В общем - есть тротил,
Примерно семь кило.
Чем христарадничать в плену,
Дадим последний бой!
Нас три десятка. Я рвану -
Достанется с лихвой.
Наощупь. В душной темноте
То камень, то мертвяк…
Ползём - спиной, на животе -
На жёлтенький светляк.
Как давеча атаковал,
Слепой спешит на зов.
Хрипит и корчится подвал:
Мат, вопли, скрип зубов...
Обрубки, гипсовый корсет -
И сколько ж ей, дитю?!
Девчонка – синенький берет,
Несёт свою культю.
Как больно! Не хватает сил.
Поплыл, качнулся мир…
ЮнгАш-парнишка подхватил
Под локоть, на буксир.
На вид лет десять морячку,
А крепкая рука!
Мы тянем головы к мешку,
Чтоб враз. Наверняка.
Старик-матрос воздел щепоть,
Крестил нас наобум.
Как будто снизошёл Господь
В глухой, смердящий трюм.
Он как начало всех начал
И амба всех концов.
Зубами ловко зачищал
Метёлку проводов.
- Я очень бедный Саваоф:
Нет пищи, нет вина,
Патронов нет. Воды. Бинтов.
Есть только смерть одна.
Стрельба. От внешнего поста
Запнулся пулемёт.
Свет гаснет. Злая темнота
Стенает. Дышит. Ждёт...
Браток, мандрАжить не моги:
Рванём - и горе с плеч!
Гремят чужие сапоги,
Рычит чужая речь.
По окровавленной стене
Шарахнулись огни.
Минёр суёт машинку мне.
- Рукастый?! Крутани.
Кручу динамо. Трак-трак-трак.
Не подведи давай!
Зажал два провода в кулак.
Сведи концы - и в рай.
Фонарь продвинулся вперёд.
Ударил по глазам.
- Матрозен? Шайзе! О, майн готт! -
Что фрицевым богам?..
Четыре немца: - Руссен, комм! -
У старшего - очки.
Разбухло сердце. В горле ком.
Тяжёлые толчки...
В груди закаменеет вдох…
- Братва, прощай! Пора!
Винтовки. Крики. ЗаполОх.
Два проводка. Искра…
В скрипучей чаячьей тоске -
Наш памятный завет.
Сквозь дым, в пролом на потолке,
Потоком лился свет...
(Александр Пятаченко)